Это относительно крупная скромно окрашенная птица хорошо знакома мне с детства. Уже тогда я знал, что дроздов в нашей стране несколько видов: певчий, рябинник, деряба…
Знал, что гнездятся они на деревьях и лоток гнезда укрепляют глиной, что откладывают дрозды четыре-пять нежно-голубых в бурую крапинку яиц, а после высиживания самоотверженно воспитывают птенцов. Что самоотверженно, в этом приходилось убеждаться неоднократно.
В тот тихий солнечный мир мы ворвались неожиданно, грубо и шумно. Мы — это пять геологов и двенадцать рабочих, свалившихся буквально с неба вместе с вертолетом МИ-8. Легко представить себе весь ужас птичьего населения, в чьи владения опустилась огромная ревущая машина, поднявшая такой ветер, перед которым и человек не может устоять, не то что крохотная птаха.
После отлета махины (а при отлете мы дружно улеглись на наши грузы, покрытые брезентом, дабы их не разметало воздушной струей) все разбрелись, чтобы подыскать место для лагеря. Люди не склонны учитывать нужды птиц и зверей в этих случаях.
Очень скоро застучали, стали устанавливаться палатки. Никто не обратил внимания на однобокую невысокую елочку, волею судьбы оказавшуюся прямо в центре лагеря, но очень скоро выяснилось, что на ней гнездо дрозда с четырьмя яйцами и самкой, их насиживающей.
К этому факту все без исключения отнеслись сочувственно. Началось паломничество любопытных, и, хотя в глубине души я был уверен в обреченности кладки, все-таки попросил всех как можно меньше беспокоить птицу.
Подходить к елке и даже проходить мимо лишний раз избегали, но взглядом часто проверяли наличие птицы в гнезде. До ближайшей палатки было десять шагов, не более.
Погода на севере Сибири в июне часто бывает неустойчивой, и не прошло и двух дней, как резко похолодало и началась настоящая снежная метель. Всю ночь шел снег, покрывший землю слоем до 10 сантиметров.
Следующий день был также холодным, но стало постепенно проясняться, и только на четвертый день погода пришла в норму. Запели птицы и заныли воспрянувшие духом комары.
Осторожно приблизившись к гнезду, я не поверил своим глазам: дроздиха была на месте! Видимо, мое приближение спугнуло птицу, она слетела с гнезда. Я решил воспользоваться ситуацией и заглянуть в гнездо.
На его дне летали три голых, в кустистом пушку птенца и было одно яйцо! Немедленно отойдя от гнезда подальше, я очень скоро убедился, что дроздиха-героиня в него вернулась…
За обедом я сообщил всем, что видел. Общество радостно удивилось сообщению и тут же решило вести себя по отношению к нашей соседке еще более бережно и внимательно.
Потом какой-то доброволец положил на ветку около гнезда комочки каши и хлеба, на что я заметил, что дрозды — птицы насекомоядные и этого есть не будут…
Очень скоро три птенца-слетка покинули свой дом (четвертое яйцо, по-видимому, оказалось болтуном и впоследствии было дроздихой выброшено). Через день мы стали ходить в маршруты и убедились, что дрозды гнездятся не только на ели, но и на лиственнице, и даже на горелых пнях.
Таежные гари — печальное место. Деревья умирают стоя и стоят после смерти не один год, пока не рухнут. Во время пала птицы и мелкие звери обычно гибнут, и жизнь возвращается в мертвый лес не сразу. Первыми прилетают птицы.
Пробираясь по гарям трех – пятилетней давности, злясь и чертыхаясь, мы очень скоро убедились в этом. Часто из-под ног вспархивал вальдшнеп, и я не раз находил его гнездо с четырьмя бурыми в крапинку яйцами.
Встречались и более мелкие птахи. Встречались и дрозды. Их было меньше, чем в живой зеленой тайге, но они были.
Каждый раз вспугнутая с гнезда серо-бурая птица, с тревожным криком пытаясь отвлечь нас от гнезда, в смертельном страхе за судьбу своих малышей, которые, оперившись, обязательно прилетят следующей весной в эти суровые края и будут строить точно такие же гнезда, высиживать и воспитывать своих птенцов.
«Охота и рыбалка»
